Евгения Хаздан, Александр Иванов
Аркадий Гендлер — до ста двадцати
Октябрь 2011
Имена
Версия для печати

В конце ноября 2011 года отпразднует свое 90-летие Аркадий Хунович Гендлер, автор и исполнитель песен на идише, знаток и хранитель традиционной еврейской культуры. Всех, кто знаком с этим талантливым человеком и кого интересуют язык, пословицы, напевы, танцы, обычаи евреев Восточной Европы, он многому научил — своими лекциями и семинарскими занятиями, мастер-классами и концертами, своим обаянием, остроумной речью, точным словом, иногда просто жестом, ведь кажется, что у Гендлера и жесты — на идише. Члены редакционного совета журнала «Народ Книги в мире книг» тоже считают себя учениками Аркадия Хуновича и присоединяются к тем многочисленным поздравлениям, которые получает он сейчас с разных концов света, желают ему здоровья, вдохновения и творческого долголетия.



Аркадий Гендлер. Песни. Петербург


Это сегодня имя Аркадия Гендлера знают в Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Риге, а еще — в Австрии, Германии, США, Канаде. Он — желанный гость международных семинаров и фестивалей, посвященных традиционной культуре восточноевропейских евреев, его песнями нередко завершаются концерты, особенной популярностью пользуется «Zingt af yidish!» («Пойте по-еврейски!»). В интернете размещены выступления Гендлера, интервью с ним и его рассказы — записанные им самим невыдуманные истории из жизни. У него вышли два аудио- и один видеодиск. Готовятся новые издания. И теперь кажется, что так было всегда.


Аркадий Хунович Гендлер
Фото Давида Френкеля. 2009


В его песне «Di hoydlke» поется о качелях — любимой забаве детства: «Туда-сюда, сюда-туда — совсем несложная работа…» Проходит юность, и взрослая жизнь оказывается подобна гигантским качелям: она бросает то в заснеженные горы, то в бушующее море, то в огонь и под свинцовый дождь. Отцвела весна, прошло лето, осенние ветры стучатся в дверь. Качели не устают: ahin-aher, aher-ahin — туда-сюда, сюда-туда… Кружится незатейливая мелодия вальса, и лишь вслушавшись в слова понимаешь: Аркадий Хунович поет о своей судьбе.


О себе Гендлер рассказывает мало, с гораздо большей охотой он говорит о своих предках, например о деде, которого хорошо помнит и от которого выучил некоторые мелодии. Он и имя получил в честь деда: «Его звали Арье. Арке. А кто-то говорил Аркадий...» Как получилось, что его назвали в честь живущего родственника? — «Если человеку уже исполнилось сто лет, можно его именем назвать кого угодно», отвечает Аркадий Хунович. Дед дожил до 108 лет. Так это он передал внуку свое долголетие? — «Мне это не грозит. Почему? Потому что мой дед не пользовался общественным транспортом, не пил эту запорожскую воду, ел экологически чистые продукты… И никогда дед не сдавал продукты военпреду. Поэтому и жил так долго».


***


Новый виток судьбы Гендлера — запорожского инженера-технолога, взявшегося после выхода на пенсию вести уроки идиша в местной еврейской гимназии, — пришелся на 1990-е. Почти полтора десятилетия назад, весной 1997 года, анкета Аркадия Хуновича оказалась в немалой стопе заявок, присланных в Петербург желающими побывать на первом семинаре «Клезфест» (точнее, тогда он еще назывался «КлезКемп», а «Клезфестом» стал годом позже, чтобы отличаться от заокеанского тезки). Устроители семинара вновь и вновь тасовали заявки, конкурс оказался высоким — более трех человек на место. Почти сотня претендентов из разных городов и стран — певцы, скрипачи, кларнетисты, пианисты, участники и руководители хоров, ансамблей, студий, нередко — с консерваторскими дипломами. Но лишь у очень немногих в графе «знание языков» значился идиш… На заключительном концерте «КлезКемпа» прозвучало со сцены первое соло Гендлера — речитатив-мидраш в полюбившейся всем народной песне «Shnirele perele» («Ниточка жемчуга»).


На следующих «Клезфестах» Аркадий Хунович был уже в числе учителей. Для многих молодых музыкантов его уроки идиша стали толчком к более серьезным занятиям языком. Подготовленная им рукописная таблица (ее так и назвали — «таблица Гендлера») использовалась впоследствии многими преподавателями. Она настолько удобна, что начинающие на первом же занятии легко осваивали алефбейс, начинали ориентироваться в начертаниях букв. Терпеливый, чрезвычайно деликатный, Аркадий Хунович радовался даже самым малым успехам своих коллег и готов был бесконечно помогать им.


Посетившая один из семинаров Эли Шапиро, директор калифорнийского Jewish Music Festival, пригласила Гендлера в США, где в 2001 году вышел его первый компакт-диск. Во время записи Аркадию Хуновичу аккомпанировала на аккордеоне участница ансамбля «San Francisco Klezmer Experience» Жанет Левицки. Составленный со вкусом и пониманием материала, этот альбом содержит как фольклорные образцы, так и произведения, созданные сравнительно недавно. Две песни-вальса написаны самим Гендлером, одна из них — «Mayn shtetele Soroke» («Мое местечко Сороки»), основанная на популярной некогда мелодии, — дала название всему диску. Бережные аранжировки Левицки подчеркивают стилистику исполнения: в одних случаях гармоническая поддержка дополнена легкими штрихами, напоминающими звучание клезмерской капеллы, в других — сочинениях более позднего времени — появляются вступления и проигрыши, четко обозначающие жанрово-танцевальную основу произведения.


Некоторые из песен с американского диска вошли и во второй его альбом, записанный уже в Запорожье. Аранжировки здесь менее удачны, часть из них сделана на синтезаторе в стилистике ранних ВИА. Выбранные тональности не всегда удобны для голоса.


Собранные вместе аудио- и видеозаписи Гендлера (включая и выложенные в интернете фрагменты концертных выступлений) разворачивают перед слушателями панораму еврейской песни в ее бытовом звучании — такой, какой она была дома, в кругу родных и друзей. Это не фольклорное пение с его филигранной орнаментикой (осознавая это, Аркадий Хунович, свободно поющий a cappella, на сцене предпочитает выступать с сопровождением). Это и не эстрада — здесь отсутствует сценическая театрализованная подача, корни которой уходят в традиции странствующих еврейских певцов, бродерзингеров. Минимум жестикуляции, минимум эффектов — песня ценна сама по себе, песня как процесс, как традиция.


Ценен язык — живой, естественный. Вслушайтесь: порой звук у оказывается заменен на и, гласный а во многих случаях звучит округло, прикрыто, ближе к о — это редко попадающий на сцену бессарабский диалект, так называемый tote-mome lushn. Ценен и репертуар. В нем отсутствуют растиражированные на пластинках и дисках эстрадные варианты, ставшие для многих вокалистов образцами для подражания. Хорошо знакомый с ними, Гендлер предпочитает другие, «неканонические» версии, хранимые с детства, связанные с теми или иными жизненными впечатлениями. Это — и необычное субботнее приветствие «Sholem-Aleykhem» Шолема Беренштейна. Это — и непривычная «Тум-балалайка», первый куплет которой полностью изменяет наше восприятие знакомого текста: «Когда поет еврей? Когда очень голоден. Он поет, чтобы забыться…» Да и круг вопросов-ответов здесь существенно шире, чем в общепринятом варианте.


Вот один из треков американского диска — веселая пуримская песенка. Где, когда, в какие времена в ней появился куплет про новых аманов, грозящих евреям с севера и юга, запада и востока? Когда, от кого Аркадий Хунович услышал другую песенку — о ешиботнике, который, склонившись над Талмудом, вслушивается в звуки с соседней улицы? Там свадьба, играют клезмеры, Двойру ведут под хупу, и у него не осталось больше никакой надежды — вновь и вновь твердит он «Omar rabi Akiva», ведь рабби Акива учил, что Тора приносит мир в души изучающих ее[1].


От Аркадия Хуновича был записан вариант ежедневного утреннего славословия «Adon olam», звучавший в синагогах его родных Сорок. («Этот “Адон олам” пел мой дед, и поэтому я его пою», — говорит Гендлер.) Интонационно показанная им версия родственна плачу «Eli Tsion» («Плачь, Сион») и могла читаться в преддверии поста Девятого Ава, когда многие молитвы окрашиваются в трагические тона и напоминают о постигших народ бедствиях[2].


Новые, неизвестные ранее варианты фольклорных песен соседствуют с произведениями, написанными в 1920–1930-е годы, нередко — также на традиционной основе. Сюда можно отнести, например, песни Зелика Бардичевера, причем версии, предложенные Гендлером, отличаются от известных нам по нотным сборникам. Анализ этих различий может стать темой отдельного этномузыковедческого исследования, затрагивающего вопросы устного бытования произведений народного творчества вне зависимости от их публикации. Чрезвычайно важным здесь оказывается мотив преемственности: песни, воспринятые из уст самого автора, с которым Гендлера познакомил старший брат, не просто сохраняются, но продолжают звучать, вручаются новому поколению слушателей и исполнителей.


Семейным преданием освящено и авторство песни «Mangers tsavoe» («Завещание Мангера»): с ее создателем, крупнейшим еврейским поэтом ХХ века Ициком Мангером, была знакома одна из сестер Аркадия Хуновича. Этого стихотворения нет в собраниях сочинений Мангера. Шутливый текст — просьба похоронить в шинке, вложив в руки бутылку и проводив звоном бокалов, — напоминает лирику вагантов: «Не высекайте на моем надгробии — кто, что, в каком году. Нацарапайте большими буквами, что Мангер любил выпить». Поэт, часто обращавшийся в своих стихах к средневековым образцам и не менее часто прославлявший вино, вполне мог распевать это с друзьями...


Значительная часть репертуара Гендлера была создана в предвоенный период. Для этих произведений характерны четкие жанровые ориентиры, употребление расхожих ритмических и интонационных формул вальса, танго, фокстрота, марша. В них нередко совмещаются традиции бродерзингеров и новые веяния времени. Собственно еврейским здесь является текст на идише, а также образы, встречающиеся нам в других популярных песнях. Например, в последнем куплете песни «Shik mir a shtral» («Пришли мне луч»), давшей заглавие второму диску Гендлера, ослабший от голода герой ночует на скамейке в парке, просыпаясь от дубинки полицейского. Эта сцена близка эпизоду, описанному в известном всем шлягере «Papirosn» (сестры Берри соответствующий жестко натуралистичный куплет пропускали). Стоит отметить, что жанровой основой и в том и в другом случае выступает танго.


Аркадий Гендлер поет. Уже очевидно: сегодня нам известна лишь малая часть того, что хранит его память. Так, готовясь к петербургскому «Клезфесту 2004», устроители пытались восстановить текст песни «Mayn Petrograd», написанной в США в 1920-е годы композитором Александром Ольшанецким на слова поэта Джейкоба Джейкобса и известной по пластинке Аарона Лебедева. Все безуспешно — слова никогда не публиковались, старая граммофонная запись практически не поддавалась расшифровке... Приехавший на программу Аркадий Хунович вспомнил, что в юности пел «Mayn Petrograd» с друзьями. Он смог восстановить и слова, и мелодию (его вариант отличается от версии Лебедева). Разученная молодыми музыкантами из Москвы, Харькова, Кишинева, многих других городов бывшего Союза, песня стала великолепным завершением финального клезфестовского концерта. Теперь ее можно услышать в исполнении Ефима Черного, Псоя Короленко, Тимура Фишеля, многих других восходящих звезд еврейской сцены…


***


В семьдесят перед Аркадием Хуновичем открылось новое поле деятельности, он ездит по разным странам, выступает, записывает диски, радуя нас все новыми своими песнями. На традиционное пожелание «До ста двадцати!» Гендлер отвечает: «Нет, мне 120 не нужно. Мне достаточно ста, но как в двадцать!»

Евгения Хаздан



«Ди голдене кейт» еврейской песенной традиции


На недавней конференции в немецком городе Гёрлице музыковеды, историки и культурологи из Германии, Польши, Израиля, США и России обсуждали различные аспекты еврейской музыкальной традиции и пытались определить перспективы ее дальнейшего существования в европейском культурном контексте. Автор этих строк в своем докладе о документальных источниках по истории еврейской музыки в России остановился, в частности, на описании коллекций восковых валиков, хранящихся в фонограммархиве Института русской литературы (Пушкинского Дома)[3]. Этот сюжет доклада спровоцировал среди участников конференции оживленную дискуссию о проблемах, с которыми сталкивается сегодня едва ли не каждый молодой исполнитель еврейской народной музыки. Дело в том, что сохранилось лишь незначительное количество аудиообразцов еврейского фольклора Восточной Европы. Они позволяют услышать и воспроизвести тонкую орнаментацию народных песен и мелодий — ноты зачастую не дают представления о подобных нюансах. Фонографические записи, сделанные в этнографических экспедициях начала прошлого века с помощью громоздких и технически несовершенных устройств, предоставляют музыканту уникальный шанс приблизиться к тому, что принято называть аутентичным исполнением и что так высоко ценится меломанами. Увы, в силу сложности реставрации, а также ограниченности финансовых ресурсов такие аудиоматериалы крайне редко издаются на компакт-дисках и потому практически недоступны для широкого круга профессионалов и любителей[4].


Обо всем этом весьма эмоционально говорил на конференции известный в Германии танцор и хореограф Андреас Шмитгес, буквально требуя, чтобы сотрудники петербургского фонограммархива в срочном порядке взялись за подготовку серии компакт-дисков с этими «подлинными сокровищами еврейской народной музыки» и сделали их наконец достоянием общественности[5]. Скептически оценивая возможность реализации такого проекта в обозримой перспективе и не надеясь, что мой темпераментный оппонент сможет в полной мере осознать все те многочисленные сложности, которые встают в нашем отечестве перед публикаторами архивных раритетов, я вдруг подумал об изданном достаточно большим тиражом мультимедийном диске «Фрейен зих из гит!» с видеозаписью одного из концертов петербургского «Клезфеста 2005»[6].


Мне посчастливилось побывать на том концерте. Выступал Аркадий Хунович Гендлер, уроженец бессарабского городка Сороки, ныне — житель украинского промышленного центра Запорожье. Он пел песни легендарного еврейского барда Зелика Бардичевера. Помню, я сидел где-то в задних рядах тесного помещения, превращенного на один вечер в зрительный зал и одновременно — видеостудию. Впрочем, съемка совсем не мешала. Я, как и все присутствовавшие, не замечал операторов, микрофонов, осветительных приборов и камер — так был захвачен тем, что происходило на импровизированной сцене. Вместе со всеми я радовался и грустил, удивлялся и восхищался высочайшим мастерством и безупречным вкусом Гендлера и других участников концерта — нью-йоркского мультиинструменталиста Майкла Альперта, одного из пионеров «клезмерского возрождения» на Западе[7], и кишиневского скрипача Владимира Гойхмана. И, конечно же, не мог не отдать должное их естественности и органичности в обращении с поэтическим и музыкальным материалом, был очарован всей той совокупностью интонаций, акцентов и приемов, что и принято называть аутентичностью — той самой, по поводу которой через шесть лет будут ломать копья ученые мужи в Гёрлице. Признаюсь, мне было трудно оценить на слух лирику Бардичевера, но несомненно — концерт стал для меня настоящим событием, из тех, значение которых едва ли можно сразу осознать, но которые потом вспоминаешь как невероятную удачу.


Организаторам «Клезфеста» понадобилось почти пять лет кропотливой работы, чтобы подготовить компакт-диск, содержащий видеофильм о концерте, а также различные приложения и «бонусы». С любовью смонтированный фильм, снабженный субтитрами на русском, английском и идише (как в оригинальной еврейской графике, так и в латинице), биографические справки об Аркадии Гендлере и Зелике Бардичевере, другие мультимедийные элементы — все это делает диск и незаменимым учебным пособием для еврейских исполнителей, и редкостным приобретением для самого широкого круга коллекционеров и любителей народной музыки. Пожалуй, главной удачей издания я бы назвал именно фильм, в котором удалось достоверно воспроизвести царившую в зале доверительную и приподнятую атмосферу. Изобразительный ряд выстроен строго и точно: запечатленная камерой сосредоточенная работа музыкантов на сцене изредка прерывается крупными планами счастливых зрительских лиц…


Однако этими особенностями отнюдь не исчерпывается коммуникационный формат видеодиска «Фрейен зих из гит!». Его можно рассматривать и как полноценное интервью о еврейской песенной традиции и — в более широком смысле — о повседневной жизни местечек довоенной Бессарабии, обитателям которых и посвящены песни Бардичевера. Их герои — канонические персонажи еврейского фольклора: мелкие торговцы, ремесленники и корчмари, которые работают, не покладая рук, и при этом едва сводят концы с концами. А уж если довелось жить в нищете, то почему бы не посмеяться над ней, не наградить ее каким-нибудь уничижительным прозвищем, вроде дразнилки «ele-bele», которой местечковые мальчишки задирают своих обидчиков. Ведь счастье не в богатстве и достатке, а в крепкой семье, в добрых друзьях, в будничном труде и веселых праздниках. Так и поется в этих песнях: «ремесло — сила» («melukhe — melikhe»), а «радоваться — хорошо» («freyen zikh iz git»).


Комментарии Гендлера, предваряющие каждую песню, будь то характеристика заимствований из румынского языка или объяснение аллегорических образов, его воспоминания о встрече с Бардичевером, рассказы о некоторых эпизодах жизни поэта являются бесценным материалом для фольклористов, литературоведов и антропологов. Приведу лишь один пример. Старший брат Гендлера был дружен со сводным братом Зелика Бардичевера — вместе они работали в портняжной мастерской в Бельцах. Благодаря этой дружбе и удалось однажды шестнадцатилетнему Аркадию услышать популярные в Бессарабии песни от самого их автора… Девять из десяти песен, прозвучавших на клезфестовском концерте, были напечатаны еще до войны — в версиях, частично отличающихся от гендлеровских и по словам, и по мелодии. Некоторые из них вошли впоследствии в репертуар Сидора Беларского, Нехамы Лифшицайте, Михаила Александровича, Зиновия Шульмана, Хавы Альберштейн, других звезд еврейской эстрадной сцены. Собственно говоря, эти девять песен — все творческое наследие, оставшееся от умершего молодым Бардичевера[8]. Еще одна песня — написанная на основе детской считалочки «Tsip-tsop, hemerl» («Цип-цоп, молоточек») о судьбе политзаключенного в полицейских застенках — не имела шансов на публикацию в условиях румынской цензуры и могла бы, наверное, совсем кануть в Лету. Но не канула — благодаря Аркадию Гендлеру. Эту десятую, неизвестную песню, сохранившуюся в его памяти, можно считать щедрым подарком всем нам и, конечно, в первую очередь — исследователям еврейской музыки.


Финальный номер концерта: «Zingt af yidish!»
Фото Михаила Хейфеца. 2005


Не будет преувеличением сказать, что Аркадий Гендлер выступает не только как яркий исполнитель и тонкий комментатор песен Бардичевера, но главное — как носитель и продолжатель традиции в самом подлинном ее изводе. Здесь уместно вспомнить, что современная культурология рассматривает традицию в народной культуре — музыкальную, песенную, любую другую — как связующий фактор между прошлым и настоящим[9], близкий по значению к одному из ключевых образов еврейской поэзии — «ди голдене кейт», «золотой цепи». Непрерывность этой «цепи» и обеспечивает передачу от одного поколения к другому различных фольклорных элементов — песен, стихов, танцев, которые сохраняют при этом свою аутентичность. Рискну утверждать, что каждый, кто побывал на концерте Аркадия Гендлера или хотя бы внимательно просмотрел видеофильм, смог почувствовать силу и красоту еврейской народной песни. Действительно, «Фрейен зих из гит!» — как раз одно из тех аудиовизуальных изданий, об отсутствии которых так горячо сокрушались участники конференции в Гёрлице, настойчиво призывавшие присутствовавших в аудитории архивистов, историков и музыковедов выпустить нечто подобное. Исполнительская и педагогическая деятельность Аркадия Гендлера, готового щедро делиться своим столь востребованным сегодня искусством с молодыми музыкантами, является залогом того, что «ди голдене кейт» еврейской песенной традиции не прервется, а впереди нас ждут еще новые встречи с этим замечательным мастером и его учениками.


P. S. Когда эта статья была уже почти закончена, я получил по электронной почте письмо от своего друга, берлинского кларнетиста Кристиана Давида, хорошо известного любителям клезмерской музыки города на Неве по блистательным выступлениям на петербургских «Клезфестах». «Рад сообщить, — пишет Кристиан, — что запись нового альбома Аркадия Гендлера в честь его 90-летия успешно завершена! Четыре дня мы работали в одной из студий Вены над треками новых песен, написанных Аркадием за последнее время. Записали и несколько песен, уже известных слушателям. Результаты превзошли все наши ожидания, мы были поражены колоссальной работоспособностью Аркадия, его мастерством, выносливостью и блестящим чувством юмора… Это были незабываемые дни… Я, как и другие участники проекта, был счастлив возможности общения с этим удивительным человеком».

Александр Иванов




  Дискография:


CD: Arkadi Gendler. Mayn shtetele Soroke: Yidishe lider fun Ukraine = Arkady Gendler. My Hometown Soroke: Yiddish Songs of the Ukraine. Berkeley, CA: Berkeley Richmond Jewish Community Center, 2001.


CD: Гендлер Аркадий Хунович. Шик мир а штрал. Запорожье: Евр. общин. центр «Мазаль тов», Благотвор. фонд «Хэсэд Михаэль», [2006].


DVD: Freyen zikh iz git!: Arkadi Gendler zingt Zelik Barditshevers lider = Радоваться — хорошо!: Аркадий Гендлер поет песни Зелика Бардичевера = It’s So Good to Be Happy!: Arkady Gendler Sings Zelik Bardichever’s Songs. СПб.: Евр. общин. центр Санкт-Петербурга, 2009. 





[1] Текст и ноты песни «Tankhum», а также некоторых других произведений из репертуара Аркадия Гендлера, см.: Музыка идишкайта. Вып. 5. М., 2009. С. 23–30.

[2] Расшифровка записи приведена в статье: Хаздан Е.В. К проблеме стереотипов восприятия музыкального текста // Временник Зубовского института. Вып. 2. Метамир музыки: исследования, гипотезы, дискуссии. СПб., 2009. С. 21–38.

[3] Речь идет о восковых валиках с фольклорными записями, сделанными в 1910–1930-х годах в еврейских местечках Украины и Белоруссии.

[4] Пример изданий, отчасти заполняющих данную лакуну: проект Национальной библиотеки Украины им. В.И.Вернадского по публикации на компакт-дисках записей из фольклорных коллекций Юлия Энгеля, Зиновия Кисельгофа и Моисея Береговского. В настоящее время вышли четыре диска: Сокровища еврейской культуры в Украине. Киев, 1997; Materials of J.Engel Ethnographic Expedition 1912. Киев, 2001; Materials from the Zinoviy Kiselgof Collection. Religious Songs. Киев, 2004; Materials from the Zinoviy Kiselgof Collection. Jewish Folk Music and Theater. Киев, 2004. Последние три диска объединены в серию «Historic Collection of Jewish Music, 1912–1947», которая, хочется надеяться, будет продолжена.

[5] Справедливости ради следует отметить, что небольшая часть песен и баллад на идише, записанных на восковые валики в 1920‑1930-е годы советской исследовательницей еврейского музыкального фольклора Софьей Магид и хранящихся сегодня в фонограммархиве Института русской литературы, недавно была опубликована на компакт-диске именно немецкими учеными. Этот диск является приложением к монографии: Grözinger E., Hudak-Lazić S. “Unser Rebbe, unser Stalin...”: Jiddische Lieder aus den St. Petersburger Sammlungen von Moishe Beregowski (1892–1961) und Sofia Magid (1892–1954). Wiesbaden, 2008.

[6] В периодической печати появилось несколько рецензий на это издание, к которым я и рекомендую обратиться всем заинтересованным читателям: Дымшиц В. Десятая песня // Лехаим. М., 2010. № 4. С. 118; Gotesman I. “Freyen zikh iz gut!” // Forverts. Nyu-York, 2009. 9–15 okt. Z. 10.

[8] 34-летний Зелик Бардичевер умер от туберкулеза в 1937 году. Его посмертный сборник «Lider mit nigunim» («Стихи и мелодии») вышел два года спустя в Черновцах стараниями певца и композитора Лейбу Левина и литературоведа Герша Сегала. После войны эта тоненькая книжечка, включающая тексты и ноты девяти песен, дважды переиздавалась (Монтевидео, 1948; Реховот, 1980).

[9] О различных механизмах передачи традиции см., например: Народная культура в современных условиях / О.Д.Балдина и др.; Рос. ин-т культурологии. М., 2000. С. 40–57.