Прежде всего, обозначим проблему: имеет место острый дефицит надежной информации о постсоветском еврействе, его статистике и демографии, его экономическом положении и самосознании. Религиозные объединения в России и других странах бывшего СССР сообщают самые фантастические данные о количестве собственных приверженцев. Различные еврейские организации, надеясь посильнее растрясти фонды, откровенно завышают число потребителей своих услуг или потенциальных эмигрантов в Израиль. Плохо организованные государственные переписи напротив — постоянно занижают численность еврейского населения стран и городов. Можно по пальцам пересчитать квалифицированные статистико-социологические исследования, которые дают нам хоть какие-то ответы на «вечные вопросы»: сколько нас, какие мы, куда идем?

В этом отношении независимый научный журнал «Диаспоры» открываешь с особой надеждой. Все-таки — единственное в России «общее» («нееврейское») академическое издание, для которого еврейская проблематика — не курьезное отклонение от генерального курса, а предмет постоянного и пристального интереса. Принятые за образец «классической диаспоры», евреи как предмет изучения присутствуют практически в каждом номере журнала (для чего выделена специальная рубрика — «Из жизни еврейских диаспор»). Регулярно появляются и тематические «еврейские» номера. Научный уровень отдельных статей при этом неизбежно различен, но в целом — неангажированность и следование определенным академическим стандартам были неотъемлемыми чертами «Диаспор» на протяжении всех десяти лет их существования. Не случайно именно на страницах этого журнала появлялись в разные годы такие этапные для постсоветской иудаики работы, как, например, статья М.Членова «Еврейство в системе цивилизаций» (1999. № 1) или отчет Ц.Гительмана, В.Червякова и В.Шапиро о масштабном социологическом опросе «Национальное самосознание российских евреев» (2000. № 3; 2001. № 1, 2/3).

Тем большее разочарование вызывает недавний выпуск журнала, главная тема которого обозначена как «Еврейские диаспоры: религия, культура, история» (2009. № 2). Собственно говоря, причина к тому — не столько в общей композиции номера (хотя и в ней тоже), сколько в открывающей номер статье…

Уже заголовок работы московского социолога Елены Носенко-Штейн обещает разговор на тему щепетильную и политически взрывоопасную: «Иудаизм, православие или “светская религия”? Выбор российских евреев». Вывод же исследователя — подлинная «бомба», способная (и, видимо, призванная) шокировать еврейское сообщество: «Поиск… коллективной идентичности среди российских евреев идет в разных направлениях. И традиционный ее символ — иудаизм — оказывается здесь менее всего “востребованным”. <…> Иная ситуация с христианством. Его последователей среди российских евреев и особенно среди людей, родившихся в смешанных семьях, гораздо больше».

Казалось бы, интригующий заголовок и радикальный вывод предполагают особую тщательность, строгость, выверенность аргументации. Увы… Нет-нет, автор, разумеется, ссылается на собственное социологическое исследование и даже подробно описывает его параметры: в течение десяти лет было записано 250 «глубинных интервью» в 11 российских городах (от Москвы и Петербурга до Майкопа и Геленджика), информанты — люди в возрасте от 16 до 89 лет, как активно посещающие еврейские организации, так и никогда не пересекающие их порог… Является ли эта в высшей степени гетерогенная группа репрезентативной выборкой, позволяющей судить обо всей совокупности российских евреев и, главное, об их «выборе»? Об этом исследователь даже не задумывается. Вопрос «кого считать евреем», ключевой в контексте поставленной задачи, небрежно отодвинут как несущественный: «Обсуждение этого вопроса увело бы нас слишком далеко в сторону». В выборку, как явствует из приводимых примеров, с легкостью включаются крещенные в раннем детстве «половинки» и «четвертинки», потомки выкрестов еще «дооктябрьской эпохи», люди различного происхождения, отнюдь не считающие себя евреями, но почему-то рассматриваемые как участники «коллективных еврейских поисков». Дальше, по существу, можно уже не читать. Произвольность отбора «исходных данных» позволяет подогнать результаты под любой заранее выбранный ответ…

Тем не менее в этой статье есть и еще много удивительного. Откровенные признания, что «цифры такого рода невозможно ни доказать, ни опровергнуть», соседствуют с безапелляционными суждениями, вроде: «среди людей еврейского происхождения в России последователей иудаизма гораздо меньше, чем последователей православия» или «мы наблюдаем не столько возрождение иудаизма, сколько усиление интереса к нему относительно небольшой части информантов»… Разговор ведется так, словно в распоряжении социолога имеется особо точный инструмент, позволяющий отслеживать тончайшие тенденции в умонастроениях российских евреев, но инструмент сей почему-то не предъявляется. Зато далеко идущие выводы делаются из случайной встречи со стариками в новгородской синагоге или наблюдения пасхального седера в интерпретации библиотекарши смоленской еврейской общины… За бездумным, механическим перенесением на отечественную почву понятий и терминов американской социологии («светская религия», «светский иудаизм») следует «неожиданное» умозаключение, что российские евреи не похожи на американских и в целом «ситуация в России иная»… От обсуждения пьесы Ф.Горенштейна «Бердичев» автор стремительно переносится к нынешнему положению дел в Смоленске и Рославле, где «местные евреи знают, что рядом находятся Любавичи — один из центров хасидизма, но это на них никак не отражается»… Вместо ответа на «смелый» вопрос «Существует ли “православный еврей”?» приводится пространная цитата из сочинения православного писателя Юрия Малецкого. Вообще, на протяжении всей статьи мысли и чувства героев художественных произведений (включая тенденциозный роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик») цитируются и анализируются исследователем наравне с высказываниями реальных респондентов. Похоже, привлечение персонажей, вышедших из-под пера мастеров русской прозы, призвано повысить репрезентативность выборки…

Читаешь этот неряшливо написанный текст и все ждешь — когда же будут предъявлены объективные свидетельства для всех обозначенных в нем тенденций и оценок. Ведь от того, что кухонные посиделки автор именует «глубинным интервью», а сумбур в голове собеседников — «имплицитной религией», текст еще не становится убедительным и — научным. Ждешь напрасно.

Можно лишь догадываться, что в данном случае водило пером ученого — исходная тенденциозность или желание поразить общественность «сенсационным открытием». Но, в конце концов, это и неважно. Важнее — почему авторитетное научное издание предоставило свои страницы для столь спекулятивного и беспомощного материала.

За открывающей статьей в рассматриваемом номере «Диаспор» следует эссе Александра Милитарёва «Феномен русскоязычного еврейства в философском и педагогическом измерении». Его можно было бы посчитать своеобразной антитезой первому тексту, сознательной попыткой редакции «столкнуть» двух авторов в заочном споре. Милитарёв рассуждает на близкие темы — о секуляризации русского еврейства, моделях еврейской идентичности в России и США, «диалоге» русскоязычного еврейства с иудаизмом и христианством — и делает это куда корректнее, без поражающих воображение «открытий». Однако не случайно в подзаголовке статьи стоит прямо обозначенный автором литературный жанр — эссе. Перед нами — страстный публицистический призыв к переориентации всей системы еврейского образования. Появление этого явно «непрофильного» материала в научном журнале и само по себе достаточно спорно, а в качестве дополнения к «откровениям» Носенко-Штейн — и подавно.

Для полноты картины добавим, что еще одной статьей — из шести, включенных в основной, «еврейский» блок тематического номера «Диаспор», — является «Очерк религиозной жизни евреев Восточного Казахстана» усть-каменогорского автора Нины Крутовой, работа в характерной стилистике региональных краеведческих сборников. Из нее мы, в частности, узнаём, что в 2006 году «произошло поистине историческое для области событие… в Усть-Каменогорске состоялись торжественные мероприятия по случаю открытия первого корпуса Дома Хабада». Далее следует детальное изложение грандиозных строительных планов местной религиозной общины, длинный список почетных гостей, съехавшихся на торжественные мероприятия, и обширная цитата из речи главного раввина Казахстана… Текст, достойный журнала «Лехаим»! А «Диаспор»?

Снижение критериев редакционной работы образцового прежде издания — печальный симптом. Впрочем, не будем уподобляться социологу, чьей статье мы уделили в этом обзоре столько внимания, и на основании лишь одного неудачного номера делать вывод, что перед нами — тенденция. Будем надеяться, что это — лишь случайный сбой.