Вышел в свет 23-й номер общественно-публицистического и культурно-просветительского журнала еврейских общин России, Украины и других стран СНГ «Корни»[1]. Скоро «четвертной» юбилей. При образовании — более 10 лет назад — журнал был заявлен как трибуна лекторов Народного университета еврейской культуры в Центральной России и Поволжье, т. е. преследовал, прежде всего, просветительские, а также организационные цели. Но с первого же номера журнал стал печатать и научные статьи. Со временем центр внимания переместился, похоже, от популяризаторских задач к научным, и само просветительство вышло на другой уровень — журнал, конечно, сохраняет статус научно-популярного, но ударение со второго слова явно перешло на первое.

В первых шестнадцати номерах с большей или меньшей регулярностью и устойчивостью появлялись девять рубрик: «Статьи. Исследования», «История современности (обзоры)», «Лекции», «Воспоминания, документы», «Наши родословные», «Размышления», «Архивы», «Хроника» и «Отзывы. Рецензии. Критика». Причем только одна из них — первая — присутствовала во всех шестнадцати номерах без исключения. Начиная с 17-го номера облик журнала, в том числе и состав его рубрик, изменился, но об этом позднее.

Начну с рубрики, чья жизнь на страницах журнала оказалась самой недолгой — «Архивы». В первых двух номерах в ней было опубликовано собрание документов «Из истории синагоги в городе Орле»[2]. Интереснейший материал в первом выпуске был опубликован не вполне удачно. Вместо заявленных в предисловии 15 документов было представлено всего четыре, зато к ним добавились еще четыре документа 1990-х годов, также посвященные синагоге в Орле, но составляющие при этом совершенно иной сюжет (первые посвящены открытию синагоги в начале XX века, вторые — борьбе за возвращение здания синагоги в конце века), к тому же незавершенный (борьба на момент публикации продолжалась) и хотя бы по одной этой причине не соответствующий рубрике «Архивы». Во втором выпуске публикация казалось бы скучнейшей приходно-расходной ведомости 1912 года по строительству синагоги сопровождается подробным предисловием С.Августевича, находящего в ней поэзию (один из разделов предисловия так и называется — «Поэзия графы "Расходы"») и заставляющего читателя всмотреться в колонки фамилий и цифр, начать открывать в них удивительные детали. Но, по-видимому, публикация потребовала от издателей слишком много сил. В следующем номере состоялся последний выход рубрики «Архивы». В ней были опубликованы фрагменты воспоминаний председателя Городского комитета самарской социалистической трудовой фракции «Цейрей-Цион» Арона Гордона, написанных в Иерусалиме в 1928 году и хранящихся в Центральном сионистском архиве в Иерусалиме[3]. Уникальный материал, заслуживающий, безусловно, полной публикации, что, вероятно, в журнале по причинам объема невозможно. Досадно, что в предисловии и послесловии к публикации даны лишь некоторые фактические данные о контексте событий, описанных в воспоминаниях, но нет даже малейшего археографического описания их самих. Хотя бы: на каком языке воспоминания написаны? Судя по отсутствию указаний — на русском, хотя сионистский активист в Иерусалиме мог писать и на иврите. Каков общий объем воспоминаний, какую их часть занимают опубликованные фрагменты? Наконец, что собой представляет текст — рукопись, машинопись, что-нибудь другое? С одной стороны, правила научной публикации исторических источников в полном объеме в популярном журнале неприменимы, с другой — без соблюдения этих правил публикация слишком многое теряет. Кроме того, хотя текст воспоминаний и хранится в архиве, помещение его в рубрику «Архивы» сомнительно при наличии в журнале рубрики «Воспоминания. Документы». После этого номера рубрика «Архивы» исчезла со страниц журнала. Как ни жаль, но это было, пожалуй, оправданно: строгие научные публикации с археографическими легендами были бы для задач издания слишком тяжеловесны и едва ли нашли бы массового читателя. А «облегченные» публикации просто не соответствовали бы уровню профессионального достоинства публикаторов.

Ненамного дольше продержались рубрики «История современности (обзоры)» и «Хроника». Они в наибольшей степени напоминали советские «вести с полей» (достигнуто... охвачено...) или служебные отчеты. Их исчезновение стало вполне закономерным.

Я специально начал с трех рано исчезнувших из журнала рубрик, чтобы показать, как издание развивалось, находило себя, избавлялось от не соответствующего своим задачам и все более и более обретало свое лицо — лицо, определяемое остальными рубриками.

До № 17 одной из основных была рубрика «Лекции». В ней публиковались тексты докладов, прочитанных в разных городах региона лекторами Народного университета еврейской культуры в Центральной России и Поволжье. Поначалу рубрика носила некоторый характер «протокольности» — указывалось, когда и где прочитана лекция, но через некоторое время эти сообщения исчезли — журнал все больше отрывался от лектория, становясь иной формой еврейского просвещения. Подчеркнем: при всей вторичности самого «лекционного жанра», многие опубликованные «Корнями» лекции были насыщены материалом, глубоки по анализу, увлекательны по изложению.

Единственная рубрика, до № 17 присутствовавшая во всех выпусках журнала (причем до № 16 неизменно его открывавшая), — это «Статьи. Исследования». Открывающая рубрика, безусловно, может считаться главной, а журнал, сделавший главной такую рубрику — ставящим перед собой исследовательские задачи даже в большей степени, чем просветительские. Опубликованные статьи посвящены самым разным вопросам — философии истории в национальном аспекте, мировоззрению Иосифа Флавия, еврейской обрядности, законодательству о евреях в Российской империи, заимствованиям русского языка из иврита, отношению к евреям деятелей российской культуры, участию евреев в российской культуре и общественной жизни, биографиям деятелей еврейской культуры или просто деятелей культуры еврейского происхождения, еврейскому образованию, иудео-христианским отношениям, проблемам ассимиляции, реассимиляции, национального воспитания, еврейской самоидентификации и психологии, этносоциальным проблемам Израиля и многому другому. Уровень статей, разумеется, разный, но общая планка выдерживается на достаточной высоте.

Надо отметить, что в описанную выше рубрику включены, в основном, работы обобщающего, осмысляющего характера. А задачи регионального журнала не могут не включать и своего рода краеведческий компонент — простое установление, сведение воедино и систематизацию фактов национальной истории в городах региона. Такие, с позволения сказать, «микроисторические» статьи публикуются журналом в другой рубрике — «Наши родословные». Пусть не сбивает с толку название — рубрика не генеалогическая. Родословные понимаются здесь в широком смысле слова, во многом синонимично названию журнала. На мой взгляд, именно эти небольшие статьи (при этом, гораздо чаще, чем статьи предыдущей рубрики, написанные по результатам архивного поиска и обеспеченные научным аппаратом) составляют не сиюминутный, а так сказать, «в вечности» смысл существования журнала. Работа, которая делается авторами этих статей, уникальна, она может быть сделана только ими — все доктора и академики, профессора и Ph.D. в Москве и Петербурге, Иерусалиме и Нью-Йорке этой работы не проделают. Этот абсолютно «эксклюзивный» вклад в историю еврейства, позволяющий в итоге себе это еврейство представить, еще будет оценен по достоинству. Не знаю, признаю́т ли сами издатели журнала уникальное значение этих материалов — такое впечатление, что рубрика имеет несколько «пониженный» статус. Особенно хочется отметить прекрасно сделанные материалы В.Левина, А.Пекного (использованные ими мемуары М.Е.Певзнера заслуживают отдельной публикации, в идеале — двуязычной), Е.Каца, И.Локшина, Е.Хохлова, А.Сарана[4]. Правда, ссылки на архивы грешат общей бедой нашей историографии: авторы сообщают, где документ лежит, но далеко не всегда — что это за документ[5]. Беда эта не вчера (и не в иудаике) началась и, похоже, не завтра завершится. Но, считая нужным по мере сил способствовать изживанию этого дефекта, упоминаю о нем снова и снова.

Разумеется, особый интерес представляет и рубрика «Воспоминания. Документы». В публикации мемуаров также состоит исключительная роль местных и региональных журналов, только им под силу донести до читателя этот огромный пласт исторической памяти. Мы видим воспоминания генерала российского генерального штаба[6], узников концлагерей и гетто, а также ГУЛАГа[7], еврейского колхозника[8], советской девочки, окончившей в 1938 году еврейскую школу[9], учительницы военных лет[10], военнослужащего военной и послевоенной поры[11], советского мальчика 1960–1970-х годов, пересказывающего устные рассказы своей бабушки и воспроизводящего семейную память аж столетней давности, первых годов XX века[12], советской женщины-инженера брежневских времен[13] — и т. д., и т. п. Кроме мемуаров публикуются и документальные материалы. Очень интересна сделанная Б.Пудаловым публикация фрагментов из документов о нижегородском погроме 7 июня 1884 года[14]. К сожалению, место хранения документов публикатором не указано. Замечателен подготовленный С.Гендлером обзор архивных материалов о еврейской жизни Тамбова[15].

Говоря о недостатках издания, приходится отметить заметное количество полиграфического брака — непропечатанные, неправильно вклеенные страницы попадаются чаще, чем хотелось бы. Попадается и иного рода брак. В № 18 опубликован замечательный мемуарный текст Шера[16]. За удовольствие прочитать его еще раз журнал можно было бы поблагодарить, но... публиковать в журналах главы из вышедшей год назад книги[17], да еще без всякого о том предуведомления, все-таки как-то не принято.

Аналогичная проблема с публикацией отрывка из «Диалогов» Я.Н.Эйдельмана[18]. Полный текст этого уникального самиздатского документа еще за два года до «Корней» выпустило издательство «Гешарим»[19], но журнал об этом умалчивает. К журнальной публикации масса и других претензий. Как сказано в предисловии к ней, текст Я.Н.Эйдельмана составлял 100 страниц. Что представляют собой опубликованные шесть? Отрывок? Тогда из какого диалога? Кому принадлежит название — автору или публикатору? Ни слова нет об источнике текста: это самиздатовская копия, аутентичность которой заведомо под сомнением, или все-таки авторская рукопись? И наконец: согласована ли публикация с наследниками Я.Н.Эйдельмана? К тому же, помещать текст 35-летней давности в рубрике «Размышления», между размышлениями сегодняшними, правильно не вполне.

Еще один мемуарный текст — В.Цоглина — написан так, что лишь приблизительно, на основании довольно тонкого текстологического анализа, можно понять, человеку какого поколения он принадлежит[20]. Как назло, биографической справки именно об этом авторе в журнале нет. Или другой пример — фраза: «В России в 1805–1865 гг. кантонистами назывались еврейские дети, числившиеся за военным ведомством»[21]. Длительность периода удвоена. В этом не очень виноват автор статьи, который не историк и рассказывает, собственно, не о кантонистах, а о своей семье. Но редактор, пропустивший подобную ошибку, конечно, должен бы быть внимательнее — именно учитывая тот факт, что материалы, и порой очень интересные, ему часто присылают непрофессионалы.

Не вдаваясь далее в критику отдельных публикаций (понятно, что среди них есть более и менее удачные), надо сказать о не всегда оправданном распределении их по рубрикам. Возникшая с 12-го номера рубрика «Размышления» вообще непонятно какую нагрузку несет. В № 12 в нее вошли блестящая научная статья Г.Тафаева[22], по всем признакам предназначенная первому разделу, и афоризмы Л.Альшица[23], являющиеся все-таки жанром художественной литературы. В № 13 в этой рубрике уже три статьи — и все три, как и многие «Размышления» из №№ 16 и 17, могли бы спокойно войти в первый раздел[24]. К слову, третья из них, посвященная «еврейству» Чарли Чаплина, перекликается с любопытной статьей В.Соколенко о «социальном еврее»[25]. В описываемом авторами социуме Чаплин — еврей независимо от биологического происхождения, еврей невзирая на все свои англо-ирландские корни, еврей просто потому, что не такой как другие, что его все за еврея держат — и проще согласиться, чем пытаться оспаривать.

Но вернемся к проблеме распределения материалов по рубрикам. Почему переиздание (спустя почти век) очерка С.Гинзбурга и П.Марека о еврейских народных песнях[26] попало в рубрику «Наши родословные», а не в «Статьи. Исследования»? Чтобы отделить от современных материалов? Но тогда почему в дальнейшем это игнорируется? Мемуары А.Пантофеля[27] едва ли оправданно были помещены в рубрику «Наши родословные». Вообще, публикация этих интереснейших мемуаров сделана крайне небрежно. Нет почти никаких сведений об авторе (хотя бы годов жизни, времени написания мемуаров), только указание, что работал «последние годы десятником (прорабом) строительной бригады». Зато есть примечания (непонятно, составленные мемуаристом или публикатором), объясняющие читателям 10-го номера «Корней», что такое идиш, иврит, раввин, кантор, хедер, меламед, шабес и кошер. Все это сопровождается пугающим сообщением, что «Публикация подготовлена по запискам деда, Абрама Пантофеля», оставляющим читателя в тревожном недоумении: так это записки А.Пантофеля или подготовленное по ним неизвестно что? Тем более что публикация не включена в мемуарную рубрику... При этом в рубрику «Воспоминания. Документы» попало довольно много материалов, не содержащих ни того, ни другого: очерк З.Либинзона о Шагале и статья Е.Подоксика о казаках-иудеях хазарского происхождения, явно предназначенные рубрике «Статьи. Исследования»[28], статьи С.Гутина-Левина о саратовской общине, Б.Пудалова о Заходерах, А.Спон о еврейской благотворительности в Самаре, И.Баркусского о кенигсбергских евреях, носящие микроисторический характер и соответствующие рубрике «Наша родословная»[29].

Начиная с № 17 журнал стал часто меняться. 17-й выпуск отличался от предыдущих буквально во всем. Изменился подзаголовок. Изменилось место издания. Изменилась организация, содействующая изданию. Изменился дизайн обложки. Изменился ассортимент рубрик. В № 17 практически исчезли исследовательские статьи, в № 18 ситуация до некоторой степени выправилась: исследования появились в рубриках «Современность и история» и «Культурное наследие». Половина материалов последней рубрики в № 20 посвящена Е.Г.Эткинду[30]. № 19 вновь, как и № 20, открывается рубрикой «Статьи. Исследования». В воздухе явно витает идея рубрики, помещающей текстовые памятники. А то среди современных авторов как-то затерялся некий В.Чернов[31]. Да мало ли на свете Черновых? Пожалуй, первую публикацию извлеченной из американского архива статьи по еврейскому вопросу лидера эсеров В.М.Чернова стоило обставить и поторжественнее.

№ 21 вновь предстал перед читателем обновленным. «Корни» стали журналом еврейских общин России, Украины и других стран СНГ, выходящим ежеквартально. Казалось бы, расширение масштабов — это здорово, но в региональности, краеведческом подходе была особая ценность, которая неминуемо утрачивается при глобализации. Общая картина национальной истории и культуры складывается из локальных — из историй населенных пунктов и регионов, семейств и учреждений (от синагог до политических партий), из личных биографий и мемуаров. Всюду, где живут или прежде жили евреи, должно развиваться еврейское краеведение, а значит — необходим местный журнал, подобный «Корням»[32]. Безусловно, проект следовало расширять. Но сети региональных краеведческих журналов не возникло, а один из немногих существующих преобразован ныне в центральный — что, безусловно, имеет свою ценность, но другую, утраченной краеведческой темы не заменяющую. Хотя рубрика «История и этнография общин», появившаяся в № 23, похоже, пытается доказать обратное.

Вообще, для оценки новых — центральных — «Корней» материала пока маловато. Многое интересно. Вышел номер, целиком посвященный 100-летнему юбилею еврейского поэта Моисея Тейфа (№ 22). Расширяется рубрика «Израиль и мы». Не забыты воспоминания, семейные истории, исследовательские и просветительские статьи. Но три номера — не тот объем, по которому можно судить об издании даже не общероссийском, а еще более широких масштабов — журнале евреев всего СНГ. Хочется верить, что утраты лучших традиций прежних «Корней» не произойдет.