Лев Айзенштат
Листая толстые журналы за ноябрь–декабрь 2003 года
Февраль 2004
Листая толстые журналы
Версия для печати

Александр Рапопорт. Путешествие на Святую Землю. Стихи. Октябрь, 2003, № 12


Стихотворение «В этот день вопреки прогнозам снегопад обрушится на Иудейские горы…» заканчивается так:


   остановится транспорт

   исчезнет электричество

   замрет деловая активность

   никого не убьют

   и в Старый Город вступит Мессия

   через Мусорные Ворота


Согласно авторитетной традиции (разделяемой иудеями, христианами и мусульманами) Мессия придет в Иерусалим с Масличной горы через Золотые ворота, то есть со стороны противоположной воротам Мусорным. В очередной раз убеждаешься, что эстетическая безответственность верлибра следствие общей безответственности автора.


А.Алтунян. О жидах, евреях и стыдливости лексикологов. Вопросы литературы, 2003, № 6


В статье кандидата филологических наук, политолога А.Алтуняна исследуется болезненная и актуальная общественная проблема. В начале статьи автор, констатируя, что «оппозиция “жид — еврей” давно стала фокусной темой при обсуждении проблемы национальных отношений», сразу же задается вопросом: «Почему именно слово жид стало оскорблением, а еврей оказалось нейтральным словом?» Затем автор прослеживает динамику толкования этих слов в словарях с 1935 по 1992 годы и приходит к выводу, что «современный русский язык этого слова (жид. — Л.А.) либо не знает, либо оно считается устаревшим». Тут же Алтунян не без сарказма добавляет: «Картина, конечно, получается странная, тем более что любой грамотный горожанин встречается со словом жид в виде настенных и “назаборных” надписей и в живой речи, и, к сожалению, достаточно часто».


Политолог выдвигает собственное предположение, почему эти два слова превратились в известную культурную оппозицию. По гипотезе Алтуняна, слово жид «было словом разговорным, оно пришло на Русь из Италии через Балканские страны и, будучи словом разговорным, несло в себе все отрицательные смыслы, которые накопились к этому времени в разговорных европейских языках». Слово же еврей, по мнению автора, «с самого начала своего существования в древнерусской среде было словом книжным, более того, словом из самой священной книги — Библии». Поскольку язык церковно-славянский в противоположность профанному древнерусскому считался языком почти сакральным, то «с самого начала распространения христианства и книжной культуры на Руси слово еврей было словом почтенным».


Все эти рассуждения довольно сомнительны. Евреи приходили на Русь скорее с Запада, чем с Юга, при чем тут Италия вообще непонятно. Слово жид, как известно, общеславянское, но далеко не во всех славянских языках в нем накопились «все отрицательные смыслы»...


Заканчивает свою статью автор так: «Как прекрасно, что в российском обществе находятся люди, у которых первая реакция при виде антисемитского плаката — это желание (и действие!) его вырвать. Да, сегодня жиды— это почти атавизм». Ну, это уже явный перехлест, и слово «почти» тут не спасает.


Юлиу Эдлис. Ностальгические заметки. Вопросы литературы, 2003, № 6


Главы из книги воспоминаний «Четверо в дубленках и другие фигуранты». Автор вспоминает встречи с Окуджавой, Владимиром Максимовым, Юрием Трифоновым, Анатолием Рыбаковым. Эдлис считает, что в «Тяжелом песке» Рыбаков «написал о евреях так, как никто до него не писал — от Шолом-Алейхема до Сола Беллоу», но в то же время «это вовсе не еврейский, не национальный роман, а, прежде всего, книга о свободных в своей душе, не примиряющихся с каким то ни было родом дискриминации людях — будь то евреи, русские, немцы или швейцарцы». В общем, лишь бы человек был хороший… В 1970-е годы, когда роман Рыбакова чудом прорвался через рогатки цензуры, стремление затушевать его мощное национальное звучание было естественным для тогдашней советской критики. Но сейчас-то зачем?


Александр Мелихов. Книга о вкусной и здоровой жизни. Нева, 2003, № 11


Рецензия петербургского прозаика на «Книгу странствий» Игоря Губермана (СПб.: Ретро, 2002). Рецензия явно положительная. Мелихов не без иронии пишет: «Автор и умен, и глубок — чего стоят хотя бы его мужественные размышления о достоинствах и пороках еврейского племени, — но на дух не переносит занудства. А без него, увы, довольно часто обойтись невозможно. В этом ограниченность Губермана. Хотя такая приятная…»


Александр Мелихов. Почти сто лет неполного одиночества. Нева, 2003, № 11


Рецензия на роман Меира Шалева «Эсав» (СПб.: Ретро, 2002). Мелихов пишет, что роман «Эсав» «наверняка способен послужить созданию образа “положительного еврея” — наконец-то не ученого, не писателя, не инженера, не финансиста, словом не рационалиста, а “пахаря”, мечтателя, чудака». Непонятно в чем тут Мелихов увидел новизну. Образ «положительного еврея», «пахаря» существует в еврейской литературе по крайней мере со времен Тевье-молочника.


Зинаида Палванова. Стихи. Нева, 2003, № 12


Подборка стихотворений русской поэтессы, живущей в Израиле. Из стихотворения «Израильские васильки»:


   От ностальгии далеки,

   Мы год за годом дышим тут.

   Сиреневые васильки

   Цветут в Израиле, цветут.


В России васильки — василькового, то есть темно-синего цвета. В Израиле, возможно, бывают и сиреневые. Но, как и посредственные стихи, никаких чувств они, видимо, пробудить не способны, в том числе и ностальгии.

Подготовил Лев Айзенштат