В 1999 году издательство «Новое литературное обозрение» выпустило в свет книгу Натали Земон Дэвис «Дамы на обочине»[1]. Дэвис, как сообщается в аннотации, известный историк, почетный член Принстонского университета, автор многочисленных трудов по культуре Нового времени. Книга посвящена трем весьма неординарным женщинам, жившим в XVII веке в Европе. В прологе Дэвис приводит воображаемый разговор с персонажами книги и напрямую раскрывает читателю свой замысел: «Я поместила вас всех вместе, дабы извлечь урок из ваших сходств и различий. Некоторые мои современницы не видят разницы между женщинами прошлого, особенно если те жили в сходных условиях».

Кто же эти женщины? Еврейка — Гликль бас Иуда Лейб, католичка — Мари Гюйар, протестантка — Мария Сибилла Мериан. Всех этих женщин объединяет необычность поведения, тот главный поступок в жизни, который определяет линию судьбы.

Мари Гюйар (р. 1599), овдовевшей в 19 лет, владели сильные мистические переживания. В 1631 году она оставляет тринадцатилетнего сына и принимает монашеский сан. В монашестве ее имя — Мари дель Энкарнасьон, т. е. Мари Воплощения. Эта женщина уезжает из Франции в Северную Америку и становится одной из основательниц урсулинского монастыря. Она проповедует Евангелие аборигенам, воинственным ирокезам и гуронам. Мария Сибилла Мериан (р. 1647) посвятила свою жизнь не Богу, но естествознанию. Она прославилась как известный художник-натуралист. После своего путешествия в Америку, она издала грандиозный труд «Метаморфозы суринамских насекомых», заняла важное место среди ботаников и естествоведов своего времени. В 1679 году вышло ее двухтомное сочинение «Книга о насекомых», содержащее 100 гравюр в черно-белом или цветном вариантах. Она самостоятельно освоила разведение насекомых и наблюдение за ними. В каком-то смысле жизнь Марии Сибиллы Мериан предвосхитила судьбы таких подвижниц науки, как Мария Склодовская-Кюри и Софья Ковалевская. Истории этих женщин необыкновенно увлекательны. Но мы подробнее остановимся на судьбе Гликль бас Иуды Лейб.

Жизнь этой еврейской женщины не столь экзотична, как судьбы ее знаменитых современниц. Скорее эта жизнь подчеркнуто традиционна. Что необычно в ее истории — это и привлекло внимание Дэвис — это то, что Гликль бас Иуда Лейб оставила потомкам свое жизнеописание. Ее автобиография стала замечательным источником сведений по социальной и культурной жизни германских евреев (ашкеназов) и Европы XVII века. Об этом и пишет Натали Земон Дэвис. Гликль родилась в Гамбурге в конце 1646-го или в 1647 году в семье известного коммерсанта и уважаемого члена еврейской общины. Уже в одиннадцать лет она была помолвлена с Хаимом фон Хамельном, сыном видного финансиста, а через два года они сочетались браком. В следующие три десятилетия они родили четырнадцать детей, из которых двое умерли в младенчестве. В январе 1689 года семью Гликль настигает несчастье: направляясь на деловую встречу, Хаим падает и ударяется об острый камень. Через несколько дней он умирает, оставив Гликль вдовой с многочисленными детьми, которых нужно было вырастить. Чтобы содержать семью и сохранить соответствующее положение в обществе, Гликль развивает бурную коммерческую деятельность. Она заводит в Гамбурге чулочную мастерскую, ездит на ярмарки в Брауншвейг, Лейпциг и другие города, дает ссуды и оплачивает векселя по всей Европе. Свыше десяти лет Гликль отвергала все предложения о браке. В 1699 году, когда ей было за пятьдесят, она согласилась выйти за вдовца Гирша Леви, богатого финансиста и главу еврейской общины города Мец. Не прошло и полутора лет, как Гирш Леви разорился. В 1712 году он умер. Гликль пережила его на 12 лет и умерла в 1724 году, в возрасте 78 лет, на Рош га-Шана, под новый 5485-й год по еврейскому календарю.

Гликль приступила к описанию своей жизни после кончины первого мужа, «дабы легче преодолеть печальные мысли». Как свидетельствует Натали Земон Дэвис, Гликль написала первую из дошедших до нас автобиографий еврейских женщин. Здесь уместно задаться вопросом: а чем может заинтересовать эта размеренная бюргерская жизнь нашего современника, жадного до авантюрных происшествий и бурных скандалов. Вообще, нынче жанр автобиографий моден. Одна за другой издаются книги воспоминаний актеров, актрис, разведчиков, писателей, поп-звезд, просто скандальных личностей. При всем разнообразии жизненных ситуаций, полученного образования, одаренности мемуаристов есть одно общее положение, которое роднит авторов: это настаивание, иногда бессознательное, на приоритете собственной личности, на ее незаурядности. Перефразируя Маяковского, можно сказать, что каждый автор хочет стоять на глыбе слова «я». Ничего не поделаешь, таково сознание человека накануне третьего тысячелетия. Но в XVII веке существовал другой взгляд на мир. Пока не наступило время Гаскалы (еврейского Просвещения), мироощущение еврея было тотально религиозным. Для верующего человека его собственная жизнь всегда «встроена» в текст Священного Писания, ибо предводительствуют в жизни внеличностные силы, они направляют жизнь индивидуума. Поэтому, замечает Натали Дэвис, «жизнеописание еврея опиралось в первую очередь на вековую традицию “этических завещаний”». Перед читателем открывается удивительная биография, где указания о похоронах, распоряжения детям о том, как распорядиться товаром, соседствуют с цитатами из книг Священного Писания и Талмуда. И это не эклектика, как может показаться современному читателю, но целостное, «нерасчлененное» видение бытия. Автобиография Гликль составлена так, что в личное повествование причудливо вкраплены еврейские сказания и притчи, чей «запрятанный» нравственный урок должен помочь читающему справиться с жизненными невзгодами. Один из главных мотивов этого жизнеописания, центральный нерв текста — это «проблема Иова». В жизни Гликль было много горя: смерть мужа, маленьких детей, угроза разорения, одиночество и тоска. Гликль сетует на свою судьбу, непомерно сокрушается о ней. Дэвис пишет: «Гликль пытается разобраться в значении страдания и найти способ примириться с тем, что посылает тебе Бог... Иногда она приходит к выводу Иова: нам не дано постичь дела Бога, мы можем лишь благоговеть перед ним и трепетать перед его властью». Так эта многодетная мать, поглощенная семейными, хозяйственными и финансовыми делами, вдруг вырывается из толщи житейских забот и обращается к «последним» вопросам, достигая озонового слоя духовности. Особенно актуальна для Гликль проблема собственной греховности. В отличие от современных мемуаристов, которые готовы винить кого угодно — житейские обстоятельства, власть, окружающую среду, но только не себя, Гликль объясняет самые жестокие удары Господа своими грехами. И в этом нет никакого кажущегося ханжества. Есть ясное понимание того, что любой помысел, а тем более неправедный поступок — это нарушение заповедей, искажение божественной гармонии мира, понимание того, что «эхо» греха непременно отзовется в жизни нечестивца. Поэтому Гликль и наставляет детей: «Если иногда нас подвергают наказанию, то исключительно из-за наших собственных проступков». Дэвис также обнаруживает в автобиографии Гликль следы древней раввинистической традиции, получившей в науке название «спор с Богом». Диалог такого высокого уровня Гликль не может вести от первого лица — кто она такая, чтобы спорить с Творцом? Диалог совершается в историях, которыми полна биография Гликль. В ее жизнеописании рассказано двенадцать историй, легенд и притч. Описывая свою жизнь, Гликль много размышляет о богатстве и мирской славе. Слава для нее, прежде всего, связана с честностью, особенно честностью и неподкупностью в коммерческих делах. «Гликль страшилась краха в делах не столько из-за финансовых потерь, сколько из-за сопряженного с ним позора». Дэвис подчеркивает, что такой взгляд вообще был характерен для еврейских коммерсантов. Еще одно доказательство, что образ алчного еврейского купца-сребролюбца не более чем средневековое антисемитское клише.

Натали Земон Дэвис написала книгу о трех женщинах. И это не случайно. На Западе сейчас триумф феминизма. Дэвис постоянно напоминает читателю, каких успехов могла добиться женщина даже в условиях средневекового общества. Так она отмечает, что Гликль была хорошо образована, прекрасно писала на идише, неплохо знала иврит, была удачливым коммерсантом, обладала несомненным литературным дарованием. Книга Дэвис наполнена гордостью за женский интеллект, женскую предприимчивость, женское упорство. Надо признать, что книга «Дамы на обочине» — не из разряда бестселлеров. Это серьезное научное исследование. Чего только стоят 223 примечания к тексту. Любителю развлекательной литературы, если литература может быть развлекательной, нечего и раскрывать эту книгу. Она адресована читателю, для которого «дней связующая нить» — не пустые слова, которого очаровывают блуждания человеческого духа и интеллекта. Тем же, кому небезразлично еврейское культурное наследие, особенно повезло. Для них эта книга — неоценимый подарок.