Александр Иванов
Зайт гезунт ун шрайбт открыткес… Часть вторая
Октябрь 2012
Обзор
Версия для печати

Если старая еврейская почтовая открытка является в настоящее время едва ли не самым желанным объектом собирательской, экспозиционной и издательской деятельности, то роль современной еврейской открытки, а точнее — наборов открыток, требует осмысления и интерпретации в контексте сегодняшних коммуникационных процессов. Значительное количество таких наборов, выпущенных различными еврейскими организациями постсоветских стран, свидетельствует о том, что данная полиграфическая продукция, с одной стороны, представляется довольно привлекательным инструментом репрезентации еврейской жизни для заинтересованных в этом институций, а с другой — что она по-прежнему пользуется популярностью среди коллекционеров-филокартистов, любителей искусства и просто туристов.


На первый взгляд, комплекты еврейских открыток выглядят как удешевленные аналоги альбомов, которые в последнее время часто издаются и музеями, и частными собирателями[1]. Действительно, если цены на такие альбомы порой зашкаливают, превращая их в предметы роскоши, то наборы открыток, обладая сходным зрительным эффектом, сравнительно дешевы и общедоступны. Другим существенным отличием является то, что альбомы, по сути, предъявляют зрителю лишь имитацию почтовых карточек, в то время как открытки в наборе сохраняют свою изначальную, так сказать аутентичную, функцию. Открытку можно извлечь из подборки, написать на обороте пару строк, вложить ее в конверт или приклеить к ней марку, а затем отправить по почте своим друзьям или родственникам.


Развивая тему использования открыточных комплектов необходимо иметь в виду, что они наделены свойствами как небольшой тематической коллекции изображений, так и сувенира. Рассуждая о коллекциях, Вальтер Беньямин отмечал, что в них «упорядоченное расположение материала — всего лишь плотина на пути бурного потока воспоминаний, накатывающего на любого коллекционера, который говорит о том, что ему близко»[2]. Сувенир же, по мнению Сюзан Стюарт, «говорит о контексте своего происхождения языком желания, ибо он не является необходимым для жизни предметом и его ценность не исчерпывается потребительской стоимостью. Сувенир создается согласно требованиям ностальгии» и служит «для идентификации с прошлым»[3]. Представляется, что эти высказывания авторитетных теоретиков визуальной культуры прекрасно подходят для выявления смыслов и значений открыток в условиях современного мира. Ведь не секрет, что компьютерные средства коммуникации — электронная почта и всевозможные социальные сети — изрядно потеснили традиционный обмен корреспонденцией посредством старых добрых почтовых отправлений. Даже поздравительные карточки друг другу мы посылаем сегодня по почте крайне редко — благо в интернете к нашим услугам широкий выбор их виртуальных заменителей. Поэтому привлекательность открыток и их наборов для потенциальных потребителей обусловлена не столько практическим назначением — быть посланными кому-то по какому-то случаю, сколько символическими значениями коллекции и сувенира.


Разложив перед собой, как пасьянс, открытки из собранных редакцией «Народа Книги в мире книг» комплектов и внимательно рассмотрев их, можно легко убедиться, что качество дизайна и печати, да и тематика представленных изобразительных материалов, существенно различаются. Это, в свою очередь, демонстрирует профессиональную подготовку авторов-составителей (в ряде случаев, вероятно, краеведов-любителей и новичков в издательском деле), а также уровень притязаний и финансовые возможности заказчиков. Большинство из них — еврейские благотворительные фонды («хеседы»), культурные и общинные центры.


***


Известно, что филантропия взяла на вооружение фотографию уже на ранней стадии развития последней. Еще в 1875 году евангелический священник Томас Джон Барнардо опубликовал серию снимков, изображающих лондонских бедняков. Он первым применил — в качестве отчета об использовании собранных пожертвований — распространившуюся впоследствии технику сопоставления фотографий своих подопечных до и после получения ими благотворительной помощи[4]. Многие еврейские организации Российской империи и СССР, например ОРТ, ОЗЕ и ОЗЕТ, в 1910–1930-х годах также выпускали открытки с целью пропаганды своей деятельности[5].


Аналогичную стратегию предъявления филантропических успехов задействовали составители комплекта из шестнадцати открыток, изданного к пятилетию Кишиневского единого дома евреев Молдовы (КЕДЕМа), дочерней структуры американского «Джойнта»[6]. Размещенные на карточках фотографии воспринимаются как своего рода отчет о деятельности КЕДЕМа, предназначенный, прежде всего, для жертвователей — действительных и предполагаемых в перспективе. Визуальный ряд в рамках этого издания сформирован из достаточно формальных и художественно невыразительных снимков торжественных заседаний, концертов, церемоний, приемов почетных посетителей и занятий в кружках — снимков, демонстрирующих, разумеется, массовость и энтузиазм участников этих мероприятий, то есть всё то, что так приятно видеть спонсорам. Однако столь незамысловатый подход носит отчетливый отпечаток хорошо знакомой нам по советским временам «заорганизованности», чтобы не сказать «показухи». Похоже, для контраста с «достижениями» в набор включена и карточка с мутным изображением синагоги, располагавшейся когда-то на месте нынешнего КЕДЕМа. Коллекционные и сувенирные свойства этого комплекта явно оказались в тени его пропагандистского назначения.

Впрочем, кишиневский «отчет о проделанной работе» является скорее исключением. Гораздо чаще открыточные наборы — в соответствии с вполне понятной логикой коллекционирования — посвящены еврейским достопримечательностям в городах, регионах и странах, где базируются организации-заказчики. В связи с этим уместно вспомнить, что различные руководства для начинающих филокартистов советуют им «сконцентрироваться на коллекционировании открыток с видами тех мест, где они живут и работают», поскольку коллекции говорят о том, что «близко их создателю», и помогают ему «идентифицировать себя с прошлым»[7]. Большинство составителей комплектов, включенных в наш обзор, определенно следуют этому совету.


Создатели набора из семнадцати открыток «Проскуров еврейский» активно эксплуатируют достаточно очевидный, но всегда выигрышный прием включения в визуальный ряд как современных, так и исторических фотоснимков улиц и зданий, которым присваивается статус «еврейских достопримечательностей»[8]. Многие открытки комплекта демонстрируют возведенные в конце ХIХ — начале ХХ веков частные дома и конторы местных еврейских предпринимателей. Причудливая эклектика еврейских купеческих особняков — наряду с фотографиями Большой хоральной синагоги, талмуд-торы, частных еврейских училищ — предъявляет важный для Проскурова период истории, когда благодаря еврейской предпринимательской активности город переживал промышленный и строительный взлет. Отметим также изображения впечатляющего мемориала в память о жертвах Проскуровского погрома 1919 года и куда более скромных памятников трагическим событиям Шоа. Не обошлось, конечно, и без «отчетных» фотоснимков о работе заказчика — Хмельницкого благотворительного фонда «Хесед-Бешт», но в целом сувенирный характер издания более или менее очевиден. Несмотря на скромные полиграфические достоинства и, пожалуй, чрезмерное увлечение дизайнеров мелкими архитектурными деталями, нельзя не признать, что для «ностальгического туриста», путешествующего в поисках еврейского прошлого, такой комплект окажется интересен по крайней мере с исторической точки зрения.

Высокий уровень издательской культуры характерен для набора из двенадцати открыток «Вильнюс — Литовский Иерусалим», составленного литовским художником Рамунасом Чепонисом[9]. Отличие этого комплекта от других аналогичных изданий — в том, что выпущен он не еврейской организацией, а коммерческим издательством, да и составителя никак не назовешь новичком. Умело компонуя тщательно отобранные современные фотографии улиц бывшего еврейского квартала Вильнюса, репродукции старых открыток и акварелей, другие подобные материалы, Чепонис создает репортаж о памятниках еврейской культуры города — и сохранившихся до наших дней, и безвозвратно утраченных, таких, например, как знаменитая Большая синагога, пострадавшая во время Второй мировой войны и окончательно уничтоженная в послевоенные годы, или еврейское кладбище в Ужуписе (Заречье), снесенное советской властью в 1965-м. Часть этого репортажа посвящена Виленскому Гаону, этому genius loci Литовского Иерусалима, города, который являлся «важным духовным центром не только литовского или польского, но и всего европейского еврейства»[10]. Информативная лаконичность и коллекционная неполнота издания с лихвой компенсируются его эстетическими качествами: эти открытки, как говорится, приятно взять в руки. Таким образом, набор «Вильнюс — Литовский Иерусалим» представляет собой сувенир, весьма привлекательный для не слишком сведущего в еврейской истории туриста.

Среди включенных в настоящий обзор изданий выделяется комплект из тридцати четырех открыток «Еврейский Харьков», созданный искусствоведом и дизайнером Евгением Котляром[11]. Этот набор отличают не только ряд интересных оформительских решений и качество полиграфии, но и продуманная концепция презентации еврейской истории города. И хотя подобранные для этого материалы порой производят впечатление некоторой избыточности (вполне можно было бы отказаться от использования некоторых не слишком выразительных снимков, к тому же напечатанных нередко столь мелко, что для их рассмотрения требуется лупа), однако серьезная подготовительная работа, выполненная составителем, заслуживает всяческого одобрения. Помимо современных и исторических фотографий бывшего еврейского квартала, синагог и молитвенных домов, караимской кенассы, зданий еврейских общественных организаций, театров и учебных заведений, интерьеров еврейских музеев и памятников жертвам Холокоста, в изобразительный ряд включены архитектурные проекты и чертежи, портреты еврейских общественных деятелей, представителей культуры и искусства. Таким образом, существенно повышается информативность проекта, расширяются рамки предъявляемого зрителю еврейского прошлого. Размещенные на двух открытках план старого еврейского квартала с обозначением основных достопримечательностей и карта памятных мест «харьковского Холокоста» сообщают изданию функцию краткого путеводителя, что, несомненно, повышает его ценность в глазах туристов.

На роль путеводителя по еврейским местам Львова мог бы претендовать и комплект из тринадцати открыток «По следам галицийских евреев», выпущенный благотворительным центром «Хесед-Арье»[12]. Казалось бы — есть план Львова, напечатанный на внутренней стороне обложки, задействованные материалы охватывают самый широкий круг тем и сюжетов, так или иначе связанных с культурным наследием галицийского еврейства (архитектура, живопись, театр, кино), качество печати и дизайна достойное. Но, несмотря на все это, сувенирная привлекательность комплекта не очевидна. Использовать план для ориентировки в городе практически невозможно, так как еврейские объекты на нем не обозначены, да и сама концепция издания вызывает вопросы. Например: если комплект назван «По следам галицийских евреев», то почему почти все открытки демонстрируют достопримечательности Львова и лишь на одной помещена известная архивная фотография синагоги в Жолкве, городе-музее (так характеризует его составитель), расположенном в 25 километрах от «столицы Галичины»? Можно подумать, что «следы евреев» встречаются в наши дни только во Львове и Жолкве. Достаточно между тем заглянуть в каталог «Синагоги Украины», изданный в том же Львове, чтобы убедиться: на территории региона сохранился целый ряд замечательных памятников синагогального зодчества[13].

Несомненно, что именно синагогальное зодчество является одним из самых востребованных репрезентационных ресурсов еврейского культурного наследия, и авторы открыточных наборов, посвященных еврейским достопримечательностям, непременно включают в них фотографии синагог. Среди материалов нашего обзора имеются два издания, представляющих исключительно синагогальную архитектуру.


Первое из них, «Синагоги Крыма», осуществлено симферопольским благотворительным центром «Хесед Шимон» без указания имен составителя и дизайнера[14]. Возможно, авторы этого комплекта из девяти открыток просто не пожелали оставить на его обложке свои имена, чему есть вполне понятные причины. И концепция, и дизайн, и полиграфическое исполнение издания, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Некоторые фотоснимки, напечатанные на открытках, из-за проблем с глубиной резкости, четкостью и кадрировкой не позволяют составить какое-либо впечатление о фасадах и интерьерах синагогальных зданий. На исторических фотографиях и рисунках как будто нарочно выявлены всевозможные дефекты. А, так сказать, «дизайнерские находки» просто вызывают недоумение — например, увеличенный фрагмент фасада евпаторийской синагоги, в дверной проем которой зачем-то вписан вид всего здания, или бледно-голубой арон-кодеш, помещенный почему-то на уровне второго этажа на боковом фасаде синагоги в Симферополе.

Второй комплект, «Синагоги Латвии, 1918–1940», издан рижской Еврейской религиозной общиной «Шамир»[15]. Как сказано в статье, напечатанной на внутренней стороне обложки, в него вошли материалы, воспроизведенные ранее в книге «Латвия. Синагоги и раввины»[16]. Сорок восемь открыток с историческими фотоснимками синагог и еврейских молитвенных домов — весьма представительная подборка, демонстрирующая все разнообразие синагогальной архитектуры на территории Латвии — от роскошных «темплей» реформистских общин до более скромных деревянных строений. По словам авторов проекта, «большинство этих зданий, некогда украшавших латвийские города и местечки, теперь можно увидеть только на фотографиях». Строгий минималистский дизайн подчеркивает мемориальный характер предъявленной коллекции изображений, которая, несомненно, представляет значительный интерес для знатоков еврейской истории и культуры прибалтийского региона и, в особенности, для «ностальгических туристов».

Создатели набора «Семь огней меноры», выпущенного в начале 1990-х пермским Еврейским культурным центром «Менора», выбрали иной способ обращения к аудитории[17]. На лицевой стороне открыток, включенных в комплект, размещены репродукции работ пермского художника и архитектора Менделя Футлика. Это пять живописных вариаций на тему меноры, натюрморт с субботними подсвечниками и фигуративная композиция с евреями, трубящими в шофары. На оборотной стороне напечатаны четверостишия на идише, принадлежащие перу пермского поэта Айзика Баргтейла (1934–2008) и посвященные, в основном, меноре, как сказано в издательской аннотации — «традиционному символу еврейского народа, символу его духовной жизни». Вероятно с оглядкой на потенциальных спонсоров, четверостишия снабжены переводом и на русский, и на английский языки. Тем не менее, как следует всё из той же аннотации, авторы проекта предполагали, что комплект может быть интересен не только спонсорам, но и широкому кругу коллекционеров-филокартистов, и будет способствовать их «дальнейшему знакомству с еврейским искусством».

Оставляя в стороне обсуждение художественных достоинств произведений пермских авторов, отметим, что предметом гордости еврейских общественных организаций в любом городе и в любое время являлись местные уроженцы — деятели еврейской культуры. Различные свидетельства их жизни и творчества всегда выглядели привлекательным материалом для всевозможных репрезентаций. В силу специфики иллюстрированной открытки это, разумеется, прежде всего художники.


В наиболее выигрышной ситуации по сравнению с другими издателями оказался Еврейский культурный центр «Мишпоха» из Витебска — «города еврейских художников», ведь работы любого из них так и просятся на почтовые карточки. И если картины Марка Шагала, самого знаменитого витебского уроженца, с началом перестройки неоднократно тиражировались на открытках [18], то многие другие представители так называемой Витебской художественной школы — С.Юдовин, Эль Лисицкий, Д.Якерсон, С.Гершов — по-прежнему ждут своего часа.

Центр «Мишпоха» уже успел выпустить набор о мемориальном доме-музее Шагала, ничуть не уступающий по качеству аналогичному изданию самого музея, и серию открыток с репродукциями живописных работ учителя Шагала, Иегуды (Юделя) Пэна, чье творчество в последние годы привлекает все большее внимание со стороны искусствоведов[19]. Что ж, как говорится, мазлтов! Будем надеяться, что в скором времени новые комплекты, посвященные живописи и графике витебских еврейских художников, пополнят собрания филокартистов.

Потенциал еврейского искусства, пригодного для воспроизведения на открытках, остался бы не до конца реализованным без предметов иудаики. В данном случае под иудаикой подразумевается область прикладного искусства, связанная с изготовлением еврейской ритуальной утвари. Не будет преувеличением сказать, что фотографии именно таких образцов ремесленного мастерства из своих фондов чаще всего помещают сегодня на сувенирных изданиях крупнейшие еврейские музеи мира. Этому правилу последовал и Музей исторических драгоценностей Украины, обладающий великолепным собранием еврейских ритуальных предметов из серебра. Еще в 1993 году он выпустил восемнадцать открыток с изображениями наиболее ценных экспонатов из своей коллекции[20]. Среди них изделия, выполненные в ХIХ — начале ХХ веков ювелирами Житомира, Одессы, Варшавы, Москвы, Иерусалима: необходимые элементы облачения свитка Торы — декорированные серебряные щитки, называемые тора-шилд, набалдашники римоним и, наконец, кетер-тора, «короны Торы»; ларцы для благовоний бсамим, которые используются на исходе субботы во время обряда гавдала; ханукии — восьмисвечные светильники для празднования Хануки. Рискнем утверждать, что комплект «Иудаика» являлся превосходным еврейским сувениром для посетителей киевского музея. Не удивительно, что издание оказалось мгновенно распродано. Остается только пожалеть, что за прошедшие с тех пор почти два десятилетия открытки с фотографиями еврейской ритуальной утвари из этого собрания больше не печатались ни разу.


***


В заключение хотелось бы обратить внимание читателей на то, что рассмотренные нами издания были выпущены за последнюю четверть века, то есть в тот период, когда в результате информационных революций формировались и развивались трансграничные глобальные коммуникационные сети, охватившие сегодня все страны и континенты. Несмотря на многие преимущества, предоставляемые этими сетями, сам факт реализации открыточных издательских проектов свидетельствует, что такая продукция по‑прежнему занимает определенную нишу в сфере современной коммуникации. Каким бы удобным ни был виртуальный мир глобальной паутины, старомодная привлекательность открыток, их материальная подлинность и тактильность оказываются близки многим нашим современникам. В этом можно усмотреть проявление одной из важных тенденций последних лет, отражающей усиливающийся в обществе интерес к материальной культуре. Исследователи — философы и культурологи — называют самые разные причины такого интереса: и обычную ностальгию, которую склонны испытывать люди в стремительно меняющемся мире, и так называемый «кризис идентичности», связанный с поисками ответа на вопрос «Кто мы есть?» и имеющий следствием — обращение к традициям[21]. Причем, как отмечает в своей статье «Возвращение к вещам» польский историк Эва Доманска, «сувениры — эти реликвии прошлого — участвуют в конструировании идентичности и, в определенном смысле, ее легитимизируют»[22]. Издание и циркуляцию еврейских открыток также можно считать одной из традиций, зародившейся более ста лет тому назад — во времена, когда почтовые карточки стали наиболее доступным средством коммуникации между разбросанными по свету еврейскими семьями.


В русле общей тенденции действуют и издатели современных еврейских открыток, в полной мере использующие их сувенирный характер и изобразительные возможности, чтобы помочь в конструировании этнокультурной идентичности тем потребителям этой полиграфической продукции, для кого обозначенная проблема актуальна. В более широком смысле наборы таких открыток демонстрируют то, как еврейские сообщества России и ближнего зарубежья склонны себя репрезентировать — иными словами, какими они видят себя и, соответственно, как они хотят выглядеть в глазах окружающего мира, еврейского и нееврейского.


А нам остается только повторить на прощание славное пожелание из старых еврейских корреспонденций: Зайт гезунт ун шрайбт открыткес!


[1] См. обзор альбомов, посвященных еврейской почтовой открытке: Иванов А.И. Зайт гезунт ун шрайбт открыткес… // Народ Книги в мире книг. 2008. № 76. С. 8–13.

[2] Беньямин В. Маски времени: Эссе о культуре и литературе. СПб., 2004. С. 434.

[3] StewartS. On Longing: Narratives of the Miniature, the Gigantic, the Souvenir, the Collection. Baltimore, 1984. P. 135. Так, например, автор одной довоенной рецензии по поводу издания лондонской Национальной портретной галереей комплекта открыток написал, что «данная серия иллюстрированных почтовых карточек предназначена главным образом для тех, кто хотел бы послать своим друзьям сувенир в связи с посещением галереи» (The Burlington Magazine for Connoisseurs. London, 1932. Vol. 61. No. 353. P. 94).

[4] См. об этом: Нуркова В.В. Зеркало с памятью: Феномен фотографий: Культур.-ист. анализ. М., 2006. C. 54.

[5] Некоторые из этих открыток представлены в альбоме: Yiddishland / [Cartes postales réunies avec introduction par] G.Silvain, H.Minczeles. [Paris], 1999. P. 497–502.

[6] 5-летие деятельности = 5 Years of Activities = 5 ani de activitate [Изоматериал]: [Комплект открыток]. Кишинев: KEDEM, [2010]. 1 обл. (16 отд. л.). Текст парал. на рус., англ. и рум. яз.

[7] Dûval W., Monahan V. Collecting Postcards in Colour, 1894–1914. Poole, Eng., 1978. P. 28.

[8] Проскурiв єврейський [Iзоматеріал]: Комплект з 17 поштівок / Авт. тексту та упоряд. Л.Пiсклова. Хмельницький: Хмельниц. обл. благод. фонд «Хесед Бешт», [2002]. 1 обк. (17 окр. л.). Текст парал. на укр. и англ. яз.

[9] Vilnius — Lietuvos Jeruzalė = Vilnius — Lithuanian Jerusalem [Grafika]: Atvirukų komplektas / Teksto autorius A.Bukontas; Dailininkas R.Čeponis. Vilnius: VAGA, 1997. 1 aplankas (12 atvirukų). Текст парал. на литов. и англ. яз.

[10] Брио В. Поэзия и поэтика города: Wilno — ווילנע — Vilnius. М., 2008. С. 134.

[11] Еврейский Харьков = Jewish Kharkov [Изоматериал]: Комплект из 34 открыток / Концепция, тексты, подбор материалов Е.Котляра. Харьков: Центр востоковедения Харьков. гос. акад. дизайна и искусств, 2009. 1 обл. (34 отд. л.). Текст парал. на рус. и англ. яз.

[12] Слiдами галицьких євреїв = The Heritage of Halytsian Jews [Iзоматеріал]: [Комплект поштівок] / Пiдготувала В.Венедiктова. Львiв: Благод. фонд «Хесед-Ар’є», 2004. 1 обк. (13 окр. л.). Текст парал. на укр. и англ. яз.

[13] См.: Синагоги України / Авт. В.Слободян, О.Бойко, Д.Лонкевич. Львiв, 1998. (Вiсник iн-ту «Укрзахiдпроектреставрацiя»; № 9).

[14] Синагоги Крыма [Изоматериал]: [Комплект открыток]. Симферополь: БЕЦ «Хесед Шимон», 2006. 1 обл. (9 отд. л.). (Евреи в Крыму 2000 лет; Вып. 1).

[15] Синагоги Латвии, 1918–1940 = Synagogues of Latvia, 1918–1940 [Изоматериал]: Комплект открыток / Авт. текста Р.Богданова. Рига: Евр. религ. община «Шамир», 2005. 1 обл. (48 отд. л.). Текст парал. на рус., англ., нем. яз.; вступ. ст. также на иврите.

[16] См.: Латвия. Синагоги и раввины, 1918–1940 / Проект раввина Н.Баркана; Авт. текста и сост. Р.Богданова. Рига, 2004.

[17] Семь огней меноры = Menorah’s Seven Lights [Изоматериал]: Семь худож. открыток / Худож. М.Футлик; Стихи А.Баргтейла. Пермь: Евр. культур. центр «Менора», [1994]. 1 обл. (7 отд. л.). Текст парал. на рус. и англ. яз.; стихи также на идише.

[18] См., например: Марк Шагал. Ранний период творчества = Marc Chagall. Early Works [Изоматериал]: Комплект — 16 открыток / Авт.‑сост. И.Соболева. Л.: Аврора, 1989. 1 обл. (16 отд. л.). 60 000 экз. Текст парал. на рус. и англ. яз.

[19] Дом-музей Марка Шагала в Витебске = Marc Chagall’s House in Vitebsk [Изоматериал]: [Комплект открыток] / Авт. проекта А.Шульман; Авт. текста Л.Хмельницкая. Витебск: Евр. культур. центр «Мишпоха», [2007?]. 1 обл., 8 с. (8 отд. л.). 1000 экз. Текст парал. на рус. и англ. яз.; Дом-музей Марка Шагала в Витебске = Marc Chagall House Museum in Vitebsk [Изоматериал]: [Комплект открыток]. Витебск: Музей Марка Шагала, [2006?]. 1 обл. (14 отд. л.). Текст парал. на рус. и англ. яз.; Юдель Пэн = Yudel Pen [Изоматериал]: [Комплект открыток]. Витебск: Евр. культур. центр «Мишпоха», [2009?]. 1 обл. (9 отд. л.). Текст парал. на рус. и англ. яз.

[20] Iудаïка = Judaica [Iзоматеріал]: Комплект з 18 листiвок / Авт. тексту Т.Є.Романовська; Музей iст. коштовностей Украïни. Киïв: Ковчег, 1993. 1 обк. (18 окр. л.). Текст парал. на укр., англ. и рус. яз.

[21] Подробнее об этом см., например: Making Things Public: Atmospheres of Democracy / Ed. by B.Latour, P.Weibel. Cambridge, Mass.; Karlsruhe, 2005; Brown B. A Sense of Things: The Object Matter of American Literature. Chicago, 2003; Olsen B. Material Culture after Text: Re‑Membering Things // Norwegian Archaeological Review. 2003. Vol.36. No. 2. P. 87–104.

[22] Domańska E. The Return to Things // Archaeologia Polona. 2006. Vol. 44. P. 172.